Следует отметить, что в чистом виде указанные типы homo politics встречаются “в природе” крайне редко и, как правило, малоприятны, хотя и в разных отношениях. Например, один из идеальных типажей кантианского типа – это правозащитник. Когда известный российский правозащитник С. А. Ковалев с полной убежденностью заявляет (в программе радио “Свобода” 18 июля 1998 г.): “Все, что подчиняется политическим соображениям, не имеет право называться правом”, - такая позиция чревата абстрактностью и чистейшим идеализмом. Есть же понятия “правовая политика”, “политико-правовой режим” и т.п., которые обнажают неразрывную связь политики и права. Сам Ковалев пытался занять позицию “вне политики” во время чеченской войны, а в результате его использовала одна из противоборствующих сторон. И, главное, он настроил против себя не только власть, но и большинство российских граждан. Я охотно соглашусь с тем, что люди этого типа чрезвычайно облагораживают сферу политики, подчеркивая ее нравственно-идеалистический аспект, внося в нее необходимый фермент совести. Тем не менее они – неважные политики, если не сказать – никакие. Характерно, что они ощущают это сами. Впрочем, правозащитники склонны думать, что дело не в них, а в бесчеловечности современной государственности и политики.

Макиавеллизм – это установка на целерациональное объяснение или действие, это указание на политтехнологический прием. Макиавеллизм скорее есть вера в науку политики, первым правилом которой является четкое определение национального интереса и преследование пользы. Кантианский стиль продиктован верой в мораль, польза которой неочевидна.

Политик-макиавеллист – не монстр, не злодей, не стопроцентная скотина, как принято думать. Это скорее веберовский бюрократ, целерациональный тип, который превыше всего ценит эффективность управленческого решения. Оправданием ему служит то, что политический (деловой) эффект превышает издержки, без которых все равно не обойтись. Жертвовать надо, но делать это надо оправданно, целесообразно.

Слово “целесообразно” – ключевое для понимания психологии макиавеллиевского человека. Как сказал Наполеон 1, “сердце государственного деятеля должно находиться у него в голове”. А его министр Ш. Талейран произнес стопроцентную макиавеллистскую фразу: “Если хочешь вести людей на смерть, скажи им, что ведешь их к славе”.

“Все искусство управления состоит в искусстве быть честным” – этот афоризм в кантианском стиле рожден Т. Джефферсоном. Он исполнен глубочайшего смысла: вести себя в политике так, чтобы не надо было лгать – это величайшее, я полагаю, недостижимое искусство. Ведь речь идет о положениях. Вряд ли был в истории такой политик, который во всех, без исключения, положениях чувствовал себя настолько сильно, что не испытывал необходимости прибегать ко лжи или лицемерию (полуправде), этого оружия слабых. Но стремиться к этому как к своему идеалу должен, вероятно, каждый уважающий себя государственный деятель.

В устах Макиавелли джефферсоновский афоризм приобрел бы следующий вид: все искусство управления состоит в искусстве казаться честным.

Повторю: цинизм есть форма. Многим она не импонирует, а еще многих шокирует, потому что воспринимается как покушение на мораль. Приписываемая Макиавелли фраза “цель оправдывает средства”, испортившая ему репутацию в веках, пронизывает ледяным холодом цинизма. Макиавелли де оправдывает хитрость, ложь, убийство, любое преступление, если они ведут к цели. Но так ли это? Могут ли негодные средства привести к цели? Если считать, что цель и средства взаимоувязаны в одной системе координат – а я так считаю, - то цель оправдывает только те средства, которые к ней действительно ведут. Поэтому об истинной цели можно и нужно судить по используемым средствам. Когда, к примеру, президент США заявлял, что целью американского вторжения в Ирак является освобождение иракского народа от тирана и всего мира от якобы исходящей от Ирака угрозы применения оружия массового уничтожения, можно с уверенностью утверждать, что это была пропагандистская ложь, так как широкомасштабной бомбежкой иракских городов с использованием запрещенных в мире видов бомб такой цели достичь нельзя. Зато контроль за мировым нефтяным рынком, обеспечение стратегического присутствия США в центре арабского мира для решения в будущем еще более глобальных задач идеально соответствует примененным средствам. Когда американец Билл Вон изрек: “Американцы переплывут океан, чтобы сражаться за демократию, но не перейдут через улицу, чтобы проголосовать”, - он и не подозревал, насколько прав. Судя по последним действиям, Соединенные Штаты за американскую демократию во всем мире горло всем перегрызут.

С американцами все понятно: они ведут чисто империалистическую политику. Но дело в том, что накануне и в ходе войны в Ираке наши отечественные и полуотечественные политики и политологи выдвинули такой спектр аргументов макиавеллистского толка, что стало очевидно, что в освещение темы макиавеллизма внесены свежие краски. Действительно, когда г-н В. Ющенко высказывается в том плане, что мы против войны, но она стала фактом, поэтому, несмотря на нее, мы должны поддерживать нужные нам нормальные отношения с агрессором, - это чистый макиавеллизм. Когда президент России В. Путин говорит, что Россия осуждает войну США в Ираке, но не желает им поражения, поскольку в этом случае резко упадет курс доллара и пострадают граждане России, которые держат свои сбережения именно в американской валюте, - это чистейший макиавеллизм. Когда нардеп ВР И. Гурвиц заявляет, что Украина должна открыто поддержать войну США в Ираке, потому что она нам выгодна, так как в случае победы США мы будем покупать дешевую иракскую нефть, - это есть макиавеллизм уже в циничной упаковке, то есть та самая гримаса макиавеллизма, раковая болезнь политики, которая подорвала репутацию самого Макиавелли в веках. Еще ярче эта тенденция обнаруживалась в публичных высказывания политологов, которые в аналитических передачах на глазах телезрителей дотошно выясняли, в чем состоит “наш” интерес в иракской войне. Бизнес на крови их явно увлек. Кое-кто, правда, чувствовал неловкость и оговаривался, но большинство не испытывало ни тени смущения.

Вообще положение выглядит так, что сегодняшние политики (имя им легион), заявляющие о своей приверженности демократии, хотят выглядеть макиавеллистами, подчеркивая, что “дело – прежде всего, а сантименты – ни к чему”. Напротив, всякие рассуждения морально-нравственного характера у них явно не в моде и ассоциируются с беспочвенным морализированием. Я считаю, это – симптом времени, симптом кризиса. Б. Рассел писал: “…бывают такие периоды хаоса, когда успех нередко сопутствует отпетым негодяям; к числу таких периодов относился и период Макиавелли. Такие времена характеризуются быстрым ростом цинизма, побуждающим людей прощать все что угодно, лишь бы это было выгодно”². Мы явно попали в “период Макиавелли”. Социально-психологический феномен этого периода известен: всякий раз, когда мы освобождаемся от угнетающих нас пут, будь то средневековая церковь или тоталитарное коммунистическое государство, то есть мы оказываемся в постсредневековье или посткоммунизме, - мы освобождаемся прежде всего от ответственности и дисциплины, от морали, которая подкреплялась внешним авторитетом.

Напомню, что в годы “перестройки” и в первые годы украинской независимости превалировала критика тоталитаризма, советского строя именно с морально-нравственных позиций. Тогда много правды и справедливой критики было сказано в адрес большевизма и сталинизма. Но также имел место определенный перехлест, уклон в сторону антиисторического морализирования. Стоит почитать книги А.Н. Яковлева или Д.И. Волкогонова, чтобы в этом убедиться. В них большевизм прямо отождествляется со сталинизмом. Мне же думается, что есть существенная разница между ними. Это как раз разница между макиавеллизмом и цинизмом. Если большевики были романтиками революции и считали революционное насилие на определенном этапе необходимым, то сталинисты абсолютизировали насилие, возвели его в ранг постоянного фактора в политике.

История вокруг войны США с Ираком, первой войны ХХ1 века, показала, что есть макиавеллизм и макиавеллизм. Сам по себе макиавеллизм не может быть предметом осуждения apriori, как и любой рациональный дискурс. Безусловного осуждения достоин лишь превратный, циничный макиавеллизм, то есть макиавеллизм, прямо идущий вразрез нравственности. Идеальный тип политика образуется путем сочетания в себе мерами макиавеллистской целерациональности и кантианской идеалистической устремленности к гуманизму, свободе и достоинству.

1. Историографию вопроса см. в: Юсим М. А. Этика Макиавелли. – М., 1990; его же. Макиавелли в России. Мораль и политика на протяжении пяти столетий. – М., 1998; Макиавелли в России: восприятие на рубеже веков. – М., 1996.

2. Рассел Б. История западной философии: В 3-х кн./ Пер. с англ., вступ. и подгот. текст В.В. Целищева. – Кн. 3. - СПб.: Изд-во “Азбука”, 2001. – С. 605.