Пшеворский А.
Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. Пер с англ. / Под ред. проф. Бажанова В. А. - М.: `Российская политическая энциклопедия` (РОССПЭН), 2000. - 320 с.

Аннотация:

Будучи одной из самых цитируемых в западной политической науке среди изданий, вышедших в 90-е годы, книга А. Пшеворского посвящена не только процессам перехода от одной политической и экономической системы к другой. Она - о сущности и условиях стабильной демократии, о сущности и смысле социальных институтов и наиболее оптимальных способах их строительства, о сущности, смысле и осуществимости капитализма и социализма, о сущности и смысле региональных и глобальных экономических процессов в современном мире. Эта книга не только о Латинской Америке и Восточной Европе, но и о России, о странах постсоветского пространства.

Содержание:

Катехизис реформ
Введение
Пролог: крушение коммунизма
Глава 1. ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО
Демократическое государство
Как добиваются результатов в демократическом государстве?
Демократическое государство, рациональность и согласие
Сравнение взглядов на согласие
Демократическое государство как равновесие
Институциональное устройство
Переходы к демократии
Приложение
Примечания

Глава 2. ПЕРЕХОДЫ К ДЕМОКРАТИИ
Введение
Либерализация
Демократизация
Введение
Высвобождение
Конституирование
Соперничество
Выводы
Приложение. Методы изучения переходов
Примечания

Глава 3. КАПИТАЛИЗМ И СОЦИАЛИЗМ
Введение
Методологические предпосылки
Эндогенные предпочтения
Проекты и действительность
Классовые основы предпочтений
Капитализм и социализм
Проекты
Осуществимость
Действительность
Что возможно реформировать?
Реформирование социализма
Рыночный социализм
Социал-демократия
Могли бы мы накормить каждого?
Примечания

Глава 4. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА ЭКОНОМИЧЕСКИХ РЕФОРМ
Введение
Издержки реформ переходного периода
Условия и стратегии
Совокупные последствия
Неэффективность распределения ресурсов
Последствия распределения
Заключение
Политическая динамика реформ: модель
Выбор стратегий
Динамика народной поддержки
Динамика реформ
Результаты распределения доходов
Выводы
Политические последствия экономических реформ
Примечания
Заключение
Примечания
Литература

Отрывок:

Демократическое государство как равновесие

Демократическое государство укрепляется, когда при данных политических и экономических условиях определенная система институтов становится единственной социальной `игрой` в городе, когда никто и не думает о том, чтобы действовать вне демократических институтов, когда все, чего хотят проигравшие, это попытаться сыграть еще раз в рамках тех же институтов, при которых они только что проиграли. Демократическое государство укрепляется, когда оно становится `самопринудительным`, то есть когда все релевантные политические силы находят, что лучшим для них будет продолжать подчинять свои интересы и ценности неопределенному взаимодействию, `игре` институтов. Согласиться с текущими результатами, даже если это поражение, и продолжать строить свою деятельность в рамках структуры институтов для значимых политических сил выгоднее, чем пытаться разрушить демократическое государство.
Эта гипотеза основана на положении, что социальные институты имеют большое значение. Они имеют большое значение в двух аспектах: как правила борьбы и как свод законов, касающихся наказания за нарушение.

Но, что означает не согласиться? В любой системе не все индивидуумы соглашаются с тем, что от них требуется или ожидается. Все государства допускают некоторое несогласие индивидуумов, иногда в достаточно широких масштабах. Несогласие, в каком-то недоступном интуиции смысле, также может означать личное неучастие: безразличие к результатам, исходящим от демократических институтов. Неучастие временами принимает массовые размеры: по крайней мере 35 процентов граждан США постоянно остаются вне демократических институтов.

Эти формы личного несогласия могут угрожать демократическому государству, только когда несогласие массово и потому создает потенциал для спорадических уличных беспорядков или эфемерных антидемократических движений. Но индивидуумы отдельно друг от друга не потрясают социальные устои. Поэтому `законность`, понимаемая в личностном плане, даже со всем восточным своеобразием (Eastonian), почти не имеет отношения к вопросу о стабильности режима. Только организованные политические силы имеют способность подорвать демократическую систему.

…минимальный шанс, необходимый, чтобы остаться в демократической системе, зависит от цены потери в демократическом взаимодействии интересов. Те политические силы, у которых есть другой выбор - возможность ниспровергнуть демократическое государство или подтолкнуть к этому других, - могут остаться в демократической игре, если они считают, что даже постоянные проигрыши при демократическом государстве для них лучше, чем будущее при альтернативной системе. В конце концов демократическое государство предлагает одну фундаментальную ценность, которая может быть достаточной для многих групп, чтобы предпочесть его другим альтернативам: защищенность от насилия произвола. Как сказал в 1974 году Сантьяго Карильо (Carrillo, 1974: 187), тогда бывший секретарем Компартии Испании, `надо иметь мужество объяснить рабочему классу, что лучше платить прибавочную стоимость буржуазии, чем создавать ситуацию, которая может обернуться против самого класса`.

Даже с чисто экономической точки зрения вера в эффективность демократического государства может быть источником приверженности последнего. Если считается, что демократическое государство в конце концов способствует экономическому развитию, различные группы могут быть склонны выбрать эту систему, даже если они осознаю, что у них мало шансов выиграть в спорах по поводу распределения.

Последняя гипотеза имеет значение при рассмотрении вечного вопроса о социальных условиях демократического государства. Другими словами, эта модель подразумевает, что, если у неких важных политических сил нет шансов выиграть споры, связанные с распределением, и если демократическое государство не улучшит материальное положение проигравших, те, кто будет постоянно испытывать лишения при демократических институтах, повернут против них. Чтобы добиться их согласия и участия в борьбе на своей стороне, демократическое государство должно достичь значительных результатов: оно должно предоставить всем политическим силам реальную возможность улучшить их материальное благосостояние. И в самом деле, нетрудно показать, что в Южной Америке между 1946 и 1988 годами у любого режима, демократического или авторитарного, имевшего положительные показатели экономического роста за данный год, была вероятность сохраниться в течение следующих 12 месяцев, равная 91, 6%; у режима, имевшего в течение года отрицательные показатели роста, была вероятность, равная 81, 8%, и у режима, испытавшего снижение роста в течение двух лет подряд, вероятность равнялась 67%.

Важным также является анализ того, что эта гипотеза не подразумевает. Во-первых, она не означает, что демократическое государство должно быть социально ориентированным, если институты обязаны добиваться согласия. Если демократическое государство - это система, в которой результаты всегда заранее неизвестны, то `социальная полемика` не может означать преимущественную приверженность равенству, справедливости, благосостоянию или чему бы то ни было. Такие обязательства невозможны; в демократическом государстве результаты определяются методами борьбы политических сил и, таким образом, неизбежно неопределенны ex ante. Конституции, являющиеся клятвой повышать общественное благосостояние, укреплять национальное единство, развивать культуру народа или обеспечивать достойные условия жизни для каждого, могут быть необходимы для катарсиса, но согласно им нельзя действовать. Им можно подчиняться до той степени, до которой они отражают законы, а не клятвы. Демократическое государство может в конце концов быть социально ориентированным, если структура институтов будет отдавать предпочтение социальной справедливости, не считаясь с неравенством ресурсов, с которыми различные силы вступают в политическую борьбу. Но это вопрос институтов, а не существа реальных обязательств.

Во-вторых, утверждение, будто демократическое государство не может существовать, если не будет удовлетворительно решать экономические задачи, не является неумолимым объективным законом. В новых демократических странах можно часто услышать фразу: `Демократическое государство должно предоставлять.., иначе: ` То, что должно быть вместо многоточия, никогда не разъясняется, так как это считается самоочевидным. Когда аргентинские генералы объявляют, что `экономическая ситуация подвергает демократическое государство риску` (`Нью-Йорк тайме`, 3 января 1990 года), они пытаются доказать, что объективен закон, а они являются всего лишь его невольными агентами: они ожидают, что экономический кризис повернет некоторых граждан против демократического государства и тем самым повысится вероятность его успешного ниспровержения; они ответят, в соответствии с генеральными предпочтениями, они среагируют свержением демократии. Однако выживет ли демократическое государство при неблагоприятных экономических условиях или нет, является совместным следствием воздействия условий и институтов. Как показывает европейский опыт Великой депрессии, некоторые структуры институтов менее подвержены экономическому кризису, чем другие.

Со статической точки зрения демократические институты должны быть `справедливыми`: они должны давать всем политическим силам шанс время от времени выигрывать в борьбе интересов и ценностей. С динамической точки зрения они должны быть эффективными: даже поражение в демократическом государстве они должны сделать более привлекательным, чем будущее при недемократической альтернативе. Эти два аспекта до некоторой степени взаимозаменяемы. Они представляют собой различные формы идеи о том, что политические силы согласятся с демократическими результатами, только осознав, что их будущее будет лучше в том случае, если они продолжат следовать правилам демократической игры: они либо должны иметь благоприятный шанс выиграть, либо верить, что поражение не закрывает им возможности дальнейших действий. Таким образом, чтобы добиться согласия, чтобы укрепиться, демократические институты должны быть справедливыми, по крайней мере до некоторой степени, и кроме того эффективными.

Однако при определенных условиях эти требования могут противоречить друг другу, особенно по отношению к экономическим стратегиям. Справедливость требует, чтобы все главные интересы были защищены беспрекословно; эффективность же может требовать, чтобы они серьезно пострадали. Чтобы быть эффективными экономически, правительствам иногда приходится нарушать некоторые права собственности, пытаясь добиться планируемой эффективности, например проведя земельные реформы или вызвав массовую безработицу. Институты, проводящие крупные экономические преобразования, не могут защитить все интересы; институты, защищающие все интересы, не являются подходящей структурой для крупных экономических преобразований.

И в самом деле, традиционной дилеммой для `левых` всегда было то, что даже процессуально совершенное демократическое государство может оста- ваться олигархией - господством богатых над бедными. Как показывает исторический опыт, демократическое государство совместимо с нищетой и неравенством в социальной сфере и с притеснением на фабриках, в школах, тюрьмах и семьях. А традиционной дилеммой для `правых` всегда было то, что демократическое государство может оказаться господством множества бедных над несколькими богатыми. Демократическое судебное производство может угрожать собственности; политическая власть в форме всеобщего избирательного права и права объединяться в общества может быть использована для ограничения права собственности. Следовательно, условия, при которых демократическое государство становится равновесием децентрализованных методов автономных политических сил, ограничены. Именно поэтому демократическое государство исторически было непрочной формой организации политических столкновений.

 

 Материал добавлен на сервер: 25.07.2003