16. Состояние войны есть состояние вражды и
разрушения. И следовательно, сообщая словом или
действием не об опрометчивом и поспешно принятом, но о продуманном
Джон Локк. Два трактата о правлении. – М.: Мысль, 1988. С. 270
и твердом решении лишить жизни
другого человека, сделавший это вовлекает себя в состояние войны с тем,
в отношении кого он заявил о подобном намерении, и, таким образом, подвергает
свою собственную жизнь опасности со стороны другого или всякого, кто будет
помогать тому защищаться и примет его сторону. Вполне здраво и справедливо, чтобы я обладал правом
уничтожить то, что угрожает мне уничтожением. Ибо по основному закону
природы нужно стремиться оберегать человека насколько возможно;
когда нельзя уберечь всех, то необходимо в первую очередь думать о безопасности
невинных. И человек может уничтожить того, кто с ним воюет или проявляет
враждебность по отношению к нему и является угрозой для его существования, по
той же причине, по которой он может убить волка или льва; ведь
люди эти не связаны узами общего закона разума, ими руководят только сила и
насилие, и, следовательно, их можно рассматривать как хищных зверей, как
опасных и вредных существ, которые несомненно
уничтожат человека, как только он окажется в их власти.
17. Отсюда следует, что тот, кто пытается полностью
подчинить другого человека своей власти, тем самым вовлекает себя в
состояние войны с ним; это следует понимать как объявление об умысле против
его жизни. Ибо у меня имеется основание заключить, что тот, кто хочет подчинить
меня своей власти без моего согласия, будет поступать со мной, добившись
своего, как ему заблагорассудится, и может даже уничтожить меня, если у него
будет такая прихоть; ведь никто не может желать иметь меня в своей
неограниченной власти, если только он не собирается принудить меня силой к
тому, что противоречит праву моей свободы, т.е. сделать меня рабом. Быть
свободным от подобной силы является единственным залогом моего сохранения; и
разум побуждает меня смотреть на него как на врага моей безопасности, который
стремится отнять у меня свободу, обеспечивающую ее; таким образом, тот,
кто пытается поработить меня, тем самым ставит себя в состояние войны со
мной. Того, кто в естественном состоянии пожелал бы отнять свободу, которой
обладает всякий в этом состоянии, по необходимости следует считать
умышляющим отнять и все остальное, поскольку свобода является
основанием всего остального. Подобным же образом того, кто в общественном
состоянии пожелал бы отнять свободу, принадлежащую членам этого общества
или государства, следует подозревать в умысле отнять у
них
Джон Локк. Два трактата о правлении. – М.: Мысль, 1988. С. 271
и все остальное и, таким образом, считать находящимися
в состоянии войны.
18. Это делает законным убийство человеком вора,
который не причинил ему никакой боли, не заявлял ни о каком умысле против
его жизни, а только посредством применения силы захотел захватить его в свою
власть, чтобы отнять у него деньги или то, что ему заблагорассудится. Поскольку
он, не имея права, применяет силу, чтобы захватить меня в свою власть, то
независимо от того, каковы его замыслы, у меня нет оснований
предполагать, что тот, кто пожелал бы отнять мою свободу, не
отнял бы у меня, когда он будет иметь меня в своей власти, и все остальное. И вследствие
этого для меня законно считать его находящимся со мной в состоянии
войны, т.е. убить его, если я могу; ведь именно этой опасности он по
справедливости подвергает себя, кто бы он ни был, если он вызывает состояние
войны и является в ней агрессором.
19. И вот здесь мы имеем ясную разницу между
естественным состоянием и состоянием войны; а эти состояния, что бы ни
утверждали некоторые люди [1] , столь же далеки друг от друга, как состояние
мира, доброй воли, взаимной помощи и безопасности и состояние вражды, злобы,
насилия и взаимного разрушения. Люди, живущие вместе согласно разуму, без
кого-либо, повелевающего всеми ими, имеющего власть судить между ними, действительно
находятся в естественном состоянии. Но сила или
заявление о готовности ее применить в отношении другого лица, когда на земле
нет никого высшего, к кому можно было бы обратиться за помощью,– это и есть состояние
войны; и именно отсутствие возможности подобного обращения дает человеку
право вести войну против агрессора, хотя бы он являлся членом общества и
был собратом по гражданству. Таким образом, в op,
которому я не могу иначе
повредить, как только обратившись к закону, если он
украл все мое имущество, может быть убит мной, когда он набросится на меня,
хотя бы он только хотел украсть у меня лошадь или одежду; потому
что закон, который был создан для сохранения моей жизни, когда од не может
вмешаться для ее спасения, как в данном случае применения силы,– если моя жизнь
будет потеряна, то это уже невозможно возместить – позволяет мне прибегнуть к
самозащите и к праву войны, к свободе убить нападающего в качестве средства
спасения в том случае, когда причиненное зло может быть непоправимым,
поскольку нападающий не дает ни времени обратиться к нашему общему судье, ни вре-
Джон Локк. Два трактата о правлении. – М.: Мысль, 1988. С. 272
мени для вынесения законного решения. Отсутствие общего
судьи, обладающего властью, ставит всех людей в естественное состояние; сила
без права, обращенная против личности человека, создает состояние войны как в
том случае, когда есть общий судья, так и в том случае, когда его нет.
20. Когда же применение силы больше не имеет места, тогда
состояние войны прекращается между теми, кто находится в обществе, и обе
стороны подвергаются справедливому определению закона, потому что тогда имеется
возможность прибегнуть к иску за прошлую потерю и воспрепятствовать будущему
ущербу. Но когда возможности подобного обращения нет, как это
имеет место в естественном состоянии из-за отсутствия действующих законов и
судей, обладающих властью, к которым можно обратиться, то однажды начавшееся
состояние войны продолжается, причем невиновная сторона имеет право
уничтожать другую при всякой возможности до тех пор, пока нападающий не
предложит мир и не пожелает примирения на таких условиях, которые позволяют
возместить любой уже нанесенный им ущерб и обеспечить безопасность невиновного в будущем. Тогда же, когда имеется возможность
обращения к закону и к поставленным на то судьям, но этого средства лишают
путем явного нарушения правосудия и бесстыдного извращения законов с целью
прикрытия или оправдания насилия или ущерба со стороны каких-либо людей или
группы людей, тогда трудно представить что-либо иное, кроме состояния
войны. Ведь когда применяется насилие и наносится ущерб, хотя бы и руками
тех, кто назначен для отправления правосудия, то это
тем не менее остается насилием и ущербом, как бы ни прикрывалось оно именем,
видимостью или формой закона, ибо цель закона – защищать невинного и
восстанавливать справедливость посредством беспристрастного применения закона
ко всем, на кого он распространяется; когда же это не делается bona fide [2] , то в отношении пострадавших ведется
война, и так как им уже не к кому обратиться на земле для восстановления
справедливости, то в подобных случаях им остается единственное средство –
обратиться к небу.
21. Избежать этого состояния войны (когда уже нет
иного прибежища, кроме неба, и когда уже исчезают все различия и не существует
никакой власти, которая вынесла бы решения относительно спорящих) – вот главная
причина того, что люди образуют общество и отказываются от естественного
состояния. Ведь когда имеется какая-ли-
Джон Локк. Два трактата о правлении. – М.: Мысль, 1988. С. 273
бо власть, какая-либо сила на земле, от которой можно
получить помощь, если к ней обратиться, то продолжение состояния войны
исключается и спор решается этой властью. Если бы существовал какой-либо
подобный суд, какое-либо высшее судилище на земле, чтобы решить, кто прав – Иеффай или аммонитяне, то они никогда не дошли бы до
состояния войны; но мы видим, что он был вынужден воззвать к небу: «Господь
Судия (говорит он) да будет ныне судьею между сынами Израиля и между
Аммонитянами!» (Суд. 11,27); и после этого он сам становится обвинителем и,
уповая на свое обращение к небу, ведет свое войско в бой. Вот почему в подобных
спорах, когда ставится вопрос, кто будет судьей, речь не идет о том, кто
именно будет решать спор; всякий знает, что Иеффай
здесь говорит нам: Господь судия рассудит. Когда на земле нет судьи, то
остается обращаться к господу на небесах. Вопрос, следовательно, не в
том, кто именно будет судить, поставил ли другой себя в состояние войны со мной
и могу ли я, как это сделал Иеффай, воззвать к небу.
Об этом только я сам могу судить по своей совести, так как отвечу за это в день
Страшного суда верховному судии всех людей.
Предыдущий | Оглавление | Следующий
[1] Имеются в виду последователи Гоббса.– 272.
[2] добросовестно (лат.).– 273.